Чтобы ПОМНИЛИ -3 (рассказ очевидца)

Подвезли на автобусе к комендатуре, чтобы переписать и пропуска сделать, но почему-то стоять в очереди не стал, решил тетку найду. Полдня проискал дом, но похоже нет там ничего, жила в новостройке в новом микрорайоне. И вот опять, где я, куда иду – ничего не понимаю, голова аж звенит.
На разговоры подтянулись деды, накормили, напоили пацана до отключки, сунули в конуру спать. Сами решаем, что делать. В комендатуру сдавать, опять потеряется, с головой явные проблемы от шока, за мародера примут и пристрелят не дай бог, жалко пацана до слез, решили - отведем, как проспится, в палаточный городок к местным, которым уезжать, видимо, некуда было. Пришли утром к палаткам, нашли старшего, хмурого мужика лет 40, раньше уже общались. Слово взял дед по кличке Дага, дагестанец, но по-русски говорит отлично, абсолютно правильно, лучше многих русских сослуживцев, за спиной курс филфака, Ахматову наизусть читал – заслушаешься, но когда надо включал и акцент, и требуемое поведение. Далее диалог, вернее монолог, хмурый только кивал:
- Здравствуй брат! Как сам, как жена, дети? – кивок, типа норм, продолжай мол, ближе к теме.
- Приюти братишку со Спитака, никого родных не осталось, совсем потерялся по жизни… - показал Дага на парня, который похоже опять был в легком столбняке (зря не похмелили).
- Только не давай отдельную палатку, подсели к семье с детьми малыми, но без мужчин взрослых. Ему заботиться о ком-то надо, такой вот психология брат. Врубаешься? Есть такие? - хмурый кивок.
- Не обижай его, его и так судьба обидела по самое не могу, но если живым и не покалеченным остался, то значит для чего-то нужен он ему… - ткнул пальцем в небо Дага, подпустив немного философии уже негромким, задушевным, но очень серьезным голосом, и уже совсем без акцента.
- И ты не уходи никуда, слушайся вон его, как отца – это уже парню, подтолкнув его к старшему. Как ты теперь Ервандик, как живешь ара?
Деды договорились со стоящими в километре десантниками и выменяли на две коробки коньяка ведро патронов. Почему врасыпуху и почему все трассеры - история умалчивает, помню тащили вдвоем эмалированное ведро сперва за ручку, потом, когда ручка сломалась, с ведром в обнимку, по очереди, по 70-100 метров, больше руки не держали. Так и встретили Новый 1989 год. Один дед собрал все 12 снаряженных магазинов, бывших в наличии и ровно в полночь практически непрерывно отстрелялся в небо (магазин 30 патронов, уходит примерно за 4 секунды), быстро меняя рожки. Все смотрели на медленно плывущие к звездам трассеры, а я почему на красно-вишневый ствол автомата, и мысли были совсем не новогодние: Испортил ствол, урод…
Серьезная проблема была с водой. Нет, конечно, на чай-кофе-попить хватало без ограничений, воду развозили централизовано, но вот про помыться-постираться у солдат речи не было вообще. Руки и лицо снегом без проблем, иногда даже по пояс обтирались, но снегом гениталии (дамы извините) и прочие атрибуты, как-то никто из нас не решался, да и снег из-за оседавшей пыли от строительных работ и взрывов (уже начали взрывать опасные здания) очень быстро становился грязным, несмотря на частые снегопады. Носки (у каждого минимум упаковка со складов) меняли каждый день, грязные просто выбрасывали, но воняли мы, наверное, страшно, тем не менее между собой это вообще не ощущалось. Наконец (через месяц, а то и больше) повезли в баню. Баня – поезд с необычными вагонами, каждый вагон разделен, примерно пополам на раздевалку (минус тамбур) и помывочную. С одной стороны поезда постоянно подвозят бойцов повзводно, с другой увозят. Инструкция по пользованию: Вода в душе включается два раза. Первый раз на 10 секунд – намочиться. Минута чтобы намылиться. Второй раз, ровно через 60 секунд, на 30 секунд – обмыться. Всё, выходи одеваться. Но боже, какой кайф был надеть чистое белье на чистое тело…
Какая-то большая швейная фабрика, от полка в сопровождение инкассатору три человека, в том числе и я, чтобы вскрыть кассу, где осталась подготовленная зарплата (сумму не знаю). Большое, высокое помещение цеха, абсолютно целое, рядами стоят столы с промышленными швейными машинками, на которых остались недошитые вещи. И всё залито кровью. Вещи, пол, даже кое-где стены. На полу под ногами хрустит битое стекло. Дело в том, что естественное освещение было реализовано на потолке с помощью зенитных фонарей, занимающих почти 80% кровли. И какой-то урод произвел остекление обычным сырым стеклом. Когда тряхнуло, это стекло естественно осыпалось вниз и осколки различного размера, падая с высоты порядка пяти метров, порезали всех находящихся в цеху. Местный выживший сторож рассказывал, что умерли от кровопотери почти все женщины швеи, врачебной помощи то не было. Я это вспоминал не так давно, когда в Москве один деятель предложил «сэкономить» и в витражах достаточно большого размера с переломом на кровлю, поставить не травмобезопасный стеклопакет с закаленным стеклом и триплексом, а обычный, с обычным сырым стеклом. Типа никто не узнает, наклейки поставим правильные. Экономия больше чем в два раза, а я ничего не ответил только посмотрел (вот он - один из тех уродов, продолжатель смертоносных традиций), но видимо было что-то в моем взгляде такое, что этот быстро заткнулся и сменил тему.
В штабе полка большое совещание, потихоньку снимают посты (передают новоприбывшим ВВ-шникам), подвозят личный состав, похоже закончилась командировка. Точно, после ужина улетаем, но писарь принес и тревожные новости, неуставные вещи и продукты будут безжалостно изыматься. Разрешат оставить, только сигареты, зажигалки, мыльно-рыльные принадлежности и бойцам автороты еще автомобильный инструмент. Тихая паника, все срочно надевают под форму, всю имеющуюся у каждого гражданку. Хлопцы все сразу такие справные, а похудевшие вещмешки забиваются битком пачками сигарет (если класть блоком, то меньше войдет).
Небольшое отступление, примерно через месяц после описываемых событий. Большая курилка полка. Привезли пару взводов курсантов первокурсников какого-то военного училища, толи на экскурсию, а может быть на какое-то обучение. Сидят они пока в курилке, курят одну сигарету на троих, типа Дымок или Охотничьи (10 коп. пачка). Подходят два деда, практически дембеля, вид соответствующий, шапка на затылке, ремень на яйцах. Один достает Мальборо, другой Кэмел, закуривают и негромко ведут неспешную беседу, немного в сторонке. Один из курсантов набирается смелости и решается попросить закурить. Напомню, 1989 год, курить Мальборо тогда, это как сейчас, например, жрать черную икру ложками. Может неудачный пример, но по статусности примерно так. Дед сразу отдает всю пачку:
- Бери и пацанов угости - сказать, что у курсанта шок, это не сказать ничего.
- …Ы… Как же… А Вы?
- Послужишь салага с наше, поймешь… – веско произнес второй дед отдавая курсанту еще и почти полную пачку Кэмела.
Глядя на медленно удаляющихся дедов, каждый второй курсант в курилке подумал:
- И чего я в училище поперся, надо было срочную служить…
А каждый первый:
- По окончанию училища надо сделать всё, чтобы попасть в эту часть…
Вернемся в Ленинакан. Привезли нас на военный аэродром, построили весь полк большим квадратом в одну шеренгу на взлетке, где в 500 метрах, с открытыми аппарелями уже стояли ИЛ-76. Команда вытряхнуть все из вещмешков, кругОм, три шага вперед. Команда: Форма № 4 (без верхней одежды), три шага вперед. Форма № 1 (только нижнее белье), три шага вперед, кругОм. И пока мы стояли и тряслись на ветерке, командир полка вместе со всем штабом и командирами рот прошелся по всему периметру отбрасывая палками все неуставные вещи в центр.
После того как оделись и собрали вещмешки, одно отделение стащило все вещи в большую кучу в центре квадрата, и офицер с канистрой облил все соляркой (а может авиационным керосином) и поджег. Было, конечно, сожаление, но не роптал особо никто, чувство понимания особой правильности всего происходящего и даже какая-то гордость за своих офицеров, которые как прилетели с небольшими чемоданчиками, так и улетали только с ними. Мы грузились в самолеты, невольно кося в сторону разгоревшегося костра. Так и запомнился этот прощальный-поминальный огонь Ленинакана.

P.S. В своей истории я никаким образом не пытался «обнять необъятное», можно много было еще всего написать, и про подрывы зданий, и про повторное землетрясение в шесть баллов и т.п., но выбрал, что больше всего запомнилось, самые яркие «картинки», и просто честно рассказал, как это было, глазами очевидца с учетом того своего мировоззрения и своих тех ощущений.

Добавлено: